6 октября в рамках проекта «Энергия науки» в Челябинске с научно-популярной лекцией выступила научный журналист, автор нескольких бестселлеров Ася Казанцева. В конференц-зале «Сигма» ЮУрГУ Ася прочитала лекцию «Можно ли жить без мозга» .Организатор мероприятия – Информационный центр по атомной энергии Челябинска.

Ася Казанцева – известный научный журналист, лауреат премии «Просветитель», нейробиолог, автор двух книг-бестселлеров об иррациональном человеческом поведении: «Кто бы мог подумать? Как мозг заставляет нас делать глупости» (о том, почему мы такие дураки) и «В интернете кто-то неправ! Научные исследования спорных вопросов» (о том, почему другие люди такие дураки). И хотя Ася читала научно-популярные лекции в нескольких десятках городов от Лондона до Владивостока и от Лимасола до Норильска, в Челябинске она выступила впервые.

«Можно ли жить без мозга» – новая лекция Аси Казанцевой, посвященная 170-летию нейробиологии. В сентябре 1848 года произошел тот самый случай с травмой мозга – случай с Финеасом Гейджем, ставшим жертвой взрыва, в результате которого у него была уничтожена большая часть лобной коры в левом полушарии. Этот случай дал мощный толчок дальнейшему развитию нейробиологии как науки.

«Финеас выжил, но у него радикально изменилась личность, – рассказывает Ася, – он стал очень инфантильным, его подрядчики отказывались с ним сотрудничать, а друзья говорили: «Это больше не Гейдж». Он стал импульсивным и часто менял свои решения. Металлический стержень, который пробил его голову, Финеас сначала подарил Гарвардскому медицинскому музею, но через год передумал, забрал обратно и стал его везде носить с собой. Травма Гейджа стала самым ранним из хорошо задокументированных и самым хорошо задокументированным из ранних клинических случаев, демонстрирующих, что наша личность хранится в мозге».

С тех пор нейробиология накопила еще множество примеров того, как травмы, произошедшие в определенных участках мозга, вызывают конкретные изменения поведения. Например, при удалении гиппокампа человек лишается способности переносить воспоминания из кратковременной памяти в долговременную. В случае повреждения амигдалы – перестает бояться маньяков и ядовитых змей. В результате травмы вентромедиальной префронтальной коры становится пугающе, цинично рациональным.

«Все это, так или иначе, приводит нас к выводу о том, что мозг материален. – говорит Ася. – Наше поведение – результат активности конкретных нейронных ансамблей. Они реальны. Они существуют. При этом мозг пластичен: даже сильные повреждения могут компенсироваться, особенно если развивались постепенно. И мозг неоднороден: любое решение – это результат конкуренции разных отделов мозга, и когда какой-то из них поврежден, рушится система сдержек и противовесов».

Сегодня есть много способов исследовать мозг: магнитно-резонансный томограф, транскраниальная магнитная стимуляция. Однако первые открытия в нейробиологии стали возможны именно благодаря пациентам, получившим травмы мозга и готовым предоставить нейробиологам возможность себя исследовать».

Участниками мероприятия в Челябинске стали более 200 человек.

Автор фото: Екатерина Галкина